— Ишь чего выдумал, продавать простофилям вечную жизнь за наличный расчёт! — возмущённо фыркнула Кирочка.
— Апофеоз капитализма, всё можно купить, включая милость отца небесного… — заметил, в подтверждение её слов, Крайст, — Религиозные секты только этим и живут. Страх исчезновения есть у любого существа, себя осознающего, потому зарабатывать на нём — чего проще! Зарядил какую-нибудь Великую Теорию Спасения позаумнее, и сиди, деньги тебе бегом понесут, да ещё и в карман сами положат, чтобы лишний раз Учителя не тревожить…
Кирочка взглянула через плечо назад:
— Кстати, а что ты думаешь о Боге, Эрн?
— Он сильнее меня, — ответил юный колдун с загадочной улыбкой.
— С Микой Орели мы очень давно говорили о Боге, — продолжала Кирочка, воодушевившись темой разговора, — я спросила его, как же он может отзываться о религии с таким светлым почтением, ведь он учёный; учёные, как правило, народ неверующий, они не способны, да и не должны в силу своего призвания, принимать какие-либо тезисы бездоказательно. «Наука, — ответил мне он тогда, — это мой способ общения с Богом, каждая попытка проникнуть в суть Творения сближает меня с Ним.»
— Вот и пойми теперь, кто верит, а кто кривляется, — задумчиво отозвался Крайст.
— Разум не в силах постигнуть свою природу, поэтому Бог и понадобился человеку, — добавил он через минуту, — это гипотеза, в которую идеально вписывается наша ограниченность, когда человек задумывается об истоках своего сознания в определённый момент перед ним возникает барьер, за который он уже не может проникнуть мыслью… Граница постижимости.
— Странно, что Храм так называется, — заметила Кирочка, — Ведь словосочетание Истинная Вера — это оксюморон, как вера может быть истинной, если она всего лишь вера?..
— Религии издавна воевали между собой за право называться истиной. Лично я не отрицаю напрямую ни одну из них. Я считаю, что каждая религия — своего рода мысленное пространство, изолированное от остального мира, в котором находятся все те, кто её исповедует. Говорят, что после многодневного поста и молитвы монахам иногда является святая дева. Что ж… Я готов в это поверить. Вселенная прекрасна и совершенна, в ней могут происходить самые разные вещи. Секреты всех фокусов кроются в нашем восприятии реальности, многогранной настолько, что мы не в силах объять её в силу всё той же трагичной ограниченности возможностей нашего разума, мы всегда выхватываем, вырываем из контекста; видя лишь какую-то часть целого, трактуем её по-своему. К примеру, медик, исходя из своего мировоззрения, назовёт явление святой девы галлюцинацией, а монах — видением, и, что самое удивительное, они оба будут правы…
Эрн зашевелился сзади и выглянул в проём между креслами водителя и переднего пассажира.
— Мне думается, что вера и неверие — суть два взгляда на одно и то же, но с разных сторон. Вера в первичность духа ставит перед мыслящим существом задачу этот самый дух познать, а тезис о первичности материи предполагает, что существо, вооружившись лупами, локаторами, датчиками в материю уткнётся и будет её разглядывать, выслушивать, прощупывать… Для первого существа основой будет взгляд в себя, внутрь, интуитивное знание, для второго — взгляд вовне, опыт. Но предмет, который приковывает их внимание — один и тот же, — подросток на секунду задумался, — эти два мыслящих существа можно сравнить с двумя людьми, водолазом и рыбаком в лодке, которые смотрят на одно и то же дерево на берегу, только водолаз видит его из-под воды, а рыбак — в виде отражения на поверхности озера…
9
Храм Истинной Веры находился практически в самом центре Города, но его видно было из окон почти всех высоток на окраине, особенно в ясные дни, когда золочёные купола сияли на солнце невыносимо ярко.
Выйдя из машины, Эрн слегка запрокинул голову и, приложив ладонь ко лбу, чтобы защитить глаза от света, взглянул на это древнее массивное сооружение.
— Ну как, впечатляет? — спросил юношу возникший за его спиной Крайст, — этому храму без малого полторы тысячи лет. Разумеется, его не единожды уже реставрировали, но первоначальный облик донесён до нас в неизменённом виде. Поговаривают, что именно здесь крестили Друбенса.
— Точно? — воодушевилась Кирочка, — помнишь тот параграф в учебнике «Взаимоотношение магии и религиозного культа», где говорится, что колдун никогда не применит Силу в том храме, где крещён?
Билл помотал головой.
— Двоечник! — пожурила его Кирочка, — это может нам пригодиться.
— Мы отвлеклись, однако. Нужно попасть внутрь и спросить батюшку Игната.
Все трое решительно направились ко входу в храм. Но Кирочка, уже взявшись за дубовую ручку тяжеленной двери, замерла вдруг, будто что-то напугало её, и подалась назад.
— Идите без меня, — сказала она с лёгким смущением, — я тут постою…
— Почему это? — нахмурился Крайст.
— Ну… — она опустила глаза, — нельзя мне сейчас. Я совсем забыла. Женщине ведь в храм ходить не следует, когда… Считается, что она нечиста и своим прикосновением может осквернить святыни.
— Что за глупости! — Билл выпустил дубовую ручку и повернулся к Кирочке, — мы в каком веке живём? Ежемесячное кровотечение — всего лишь одно из проявлений правильно функционирующей репродуктивной системы. В нём нет, уверяю тебя, абсолютно ничего богомерзкого. Напротив, это — весьма богоугодное дело. Господь ведь, если он действительно нас создал когда-то, создал нас цельными, вместе со всеми физиологическими нюансами, и не должен, по идее, от них отрекаться…
— Допустим, с точки зрения логики ты прав, — строго сказал Эрн, — но церковь — это очень сильный эгрегор, и если Кира пойдёт туда, то энергия всех, кто верит, что в определённые дни женщина нечиста, будет направлена против неё…
— Да ну тебя подальше с твоими эргегорами, Эрн! — возмутился Крайст, — ничего не будет! Пока ты сам не веришь в ерунду, она над тобой не властна! Вот мой организм, равно как и твой, вырабатывает сперму, постоянно причём, а кто-нибудь возьмёт да и придумает храм, куда нам с тобой по этой причине вход воспрещён, так, по-твоему, нас в дверях кондрашка хватит, что ли?
— О господи, Кира, как ты только его терпишь! — горестно воскликнул Эрн, пряча в ладони пылающее лицо.
— Это Крайст, — отозвалась она с усмешкой, — Объективен и бесцеремонен как анатомический атлас. К нему просто надо привыкнуть.
— У! Богохульник! — на ходу проворчала какая-то согбенная бабушка, метнув в сторону Крайста уничтожающий взгляд.
Билл, разумеется, не обратил на неё ровным счётом никого внимания.
— Всё, хватит прохлаждаться, — воинственно заявил он, снова берясь за толстую деревянную ручку двери, — пошли. Причины отлынивать от работы находятся всегда.
Кирочка не без робости шагнула через высокий порог. Испустив длинный вздох, Эрн последовал её примеру.
В Храме было прохладно и сумрачно, высокие своды поддерживались массивными колоннами, от земляного пола, плотного, чёрного, веяло сыростью подземелья. Душно и крепко пахло тёплым свечным воском.
Пока глаза привыкали к полумраку, вверху, над головами, постепенно проступали узоры замысловатых потолочных мозаик; со стен, белесо сверкая нимбами и светлыми одеждами на пришедших печально и укоризненно взирали святые.
Возле одной из икон суетилась служка — маленькая бабушка в чёрной косынке. Она протирала свечную подставку.
— Кто это? — спросил Эрн, — запрокинув хорошенькое личико; на стене в золотой раме висел портрет молодой женщины с худым скорбным лицом.
— Это святая мученица, — ответила бабуся, — ей молятся о ниспослании стойкости в преодолении испытаний…
— А это?
— Угодник, ему молятся о справедливом исходе различных дел.
Дальше бабуся стала рассказывать сама.
— Тут у нас молятся о здоровье, покровитель болящих у нас сейчас на реставрации, поэтому просто ставят свечки вон на эту поставку и кладут цветы на тумбу.
— Вот к этой иконе приходят просит помощи в воспитании детей…
— Ну, как я посмотрю, у них там настоящая небесная канцелярия, — прокомментировал с усмешкой Билл, — каждый отвечает за свой департамент.
Бабуся нахмурилась.
— Не гневил бы ты, сынок, Бога, не хулил бы, мирское горнему не чета; ишь чего выдумал, ангелов с чиновниками равнять. Нам вот на выборах обещают всё обещают, с три короба наобещают, и чего? А Господь молитву завсегда услышит.
— Да вы не обижайтесь, — засиял в ответ глазами и зубами Билл, — это так, шутка.
Бабуся горестно покачала головой.
— Вот ты вот всё не веришь, всё шутишь, а Господь всё слышит, всё примечает… Придёт час, и укажет он тебе перстом твоё место.
— И пусть, бабушка, кажет, я спорить и не подумаю, — сказал, уважительно разглядывая центральную икону алтаря, Крайст, — не откажите в помощи, подскажите, где можем найти мы батюшку Игната?
